Грек был великолепен. Удивительно, насколько современные греки не похожи на своих древних предков, но этот был настоящим эллином. Елена знала, что на мужиков (настоящих!) она производит впечатление (и какое!), но реакция этого красавца превзошла все ее ожидания: он путался в ценах, бормотал что-то несвязное (впрочем, это могло объясняться почти полным незнанием английского, и это было странно, обычно в таких городках, где бывает довольно много иностранцев, все местные, занятые в обслуживании, более-менее сносно болтают по-английски).
        Собственно говоря, грек интересовал Елену не сильно. Но, видя его волнение, она затеяла с ним небольшую романтическую игру, результатом которой был обмен телефонными номерами и выразительный тоскливо-томный взгляд прекрасных оливковых глаз эллина, провожающий ее из распахнутых дверей бутика.
        Приключение, на которое рассчитывала Лена, согласившись на авантюру с морским путешествием, было лишь отчасти связано с подобными эпизодами. Это забавляет, занимает на некоторое время – но не более. В ее напряженной работе, непростой, в общем-то, жизни, доминировала, тем не менее, размеренность. В последние годы эта размеренность стала ее угнетать. И когда Командор предложил ей пойти на яхте – она «размышляла» только для приличия. С трудом выждала необходимое для соблюдения этого приличия время, и сказала – Еду!
        Как человек организованный, обстоятельный, она постаралась что-то узнать об устройстве яхты, специфики жизни на борту. Попадались, в основном, описания яхт шейхов, медиамагнатов… Яхты ей нравились. Командор говорил, что яхта, на которой они пойдут, большая, пятьдесят один фут! Цифра впечатляла. Ей бы сообразить, что в метрах – это сильно меньше, но… расслабилась!
        Вспомнила, как, спустившись с огромной сумкой вниз, испытала шок. Как здесь могут одновременно находиться, да что находиться – ЖИТЬ! – восемь человек?! А может, и девять, если приедет Вася! Теснота была невероятной! Командор, сволочь! «Яхта большая, с просторной кают-компанией»… Где этот простор?! Кухня (камбуз?) оказалась здесь же, в гостиной, то есть в кают-компании! Низкий потолок, крутая лестница, окон практически нет… Где здесь пять туалетов с душем?
        Открыв дверь своей каюты, расположенной в корме яхты, она чуть не потеряла сознание. Вот уж и правда, «гроб»… Она присела на кровать – нары (койку?), и заплакала.
        Слезами горю не поможешь… Будучи человеком волевым, она ничем не подала виду, что, мягко говоря, сильно разочарована. Постаралась, по крайней мере, не портить настроение экипажу, с телячьим восторгом занимавшимся возней со всеми этими «шкотами», «кранцами», «лебедками». Все было неопределенно, зыбко, ненадежно, «на веревочках». Не было четкого маршрута: Кэп поутру устроил собрание, чтобы решить, куда «идти» (еще одна морская глупость – давать очевидным вещам иносказательные названия. То, что плывет – идти не может!).
        В порядке самодисциплины стала учиться вязать узлы. Очень понравился «беседочный». Изящная, надежная простота!
        А вот якорь понравился не очень. Странная логика у этого устройства: при глубине метров в шесть надо «отдавать» (опять эта нелепая терминология!) метров восемнадцать. Хотя, на самом деле, измерить длину цепи, ушедшей в воду, не представляется возможным. Все на глазок, неточно, наобум! И вообще, яхта, оказывается, не «стоит на якоре», а цепляется за дно именно цепью!
        Публика подобралась пьющая. И храпящая. Точнее, храпел Мустафа, как назло, избравший местом для сна «банку» в кокпите прямо над ее каютой. Когда он в первую же ночь разбудил ее жутким храпом, она стала всерьез подумывать, не сойти ли на берег. Очень хотелось храпуна в эту банку закатать. Взяла себя в руки, решила попробовать решить проблему путем переговоров. Немного помогло: Мустафа согласился лечь головой подальше от ее иллюминаторов.
        Жизнь, кажется, налаживалась. Стала выпивать вместе со всеми. Каюта стала казаться менее тесной. Иногда хотелось задушить Пахомыча, но аутотренинг помогал справиться и с этим желанием.
        Придумала, как избавиться от проблемы храпа. Мустафу по ночам стало чуть меньше слышно, но спать все равно не удавалось. Пустилась на военно-дипломатическую хитрость: изобразила невероятную благодарность Мустафе за его отзывчивость и, соответственно, галантность. Сработало: Мустафа перебрался на соседнюю банку, начал петь «серенады» Жанне. Правда, начал досаждать другим: в один из вечеров, хорошо выпив, компания не заметила, что она уже легла спать, и в каюту вломился Мустафа с нелепым вопросом – Ленка, ты спишь?- а что еще она могла делать в это время?! Потом превратил эту процедуру проверки в дурную традицию. Окончательно перестала высыпаться.
        К качке привыкла сразу. Не мутило даже в шторм, постепенно разыгравшемся из хорошего свежего ветра. Ужас начался в марине, куда спрятались в самый, как тогда казалось, пик непогоды. Не зря она не доверяла якорям: когда уже пришвартовались и начали выпивать «с приехалом», яхту сорвало с якоря шквалом. Вместе со всеми, под пулеметными очередями града или дождя, бьщего по телу с силой картечи, она боролась за яхту, и они сделали это! И свою, и соседнюю яхты спасли! То ли от холода, то ли от нервного возбуждения, ее после всего пережитого долго трясло. Ничего себе, элитный отдых! Успокоилась и согрелась только после хорошей порции джина, разумеется, без тоника.
        Неожиданно понравилось управлять яхтой, когда Кэп доверял руль. Идти под дизелем неинтересно и шумно, а вот под парусами! Как приятно, вращая штурвал, приводить «колдунчики» в параллельное положение! Чуть отклонила штурвал - «колдунчики» стали перпендикулярно друг другу, вернула руль назад – они опять параллельно. Перпендикулярно! Параллельно! Такая приятная глазу ортогональность!
        С каждым днем она находила все больше приятных сторон в таком, впервые испытываемом ею виде (или способе) отдыха. Уже не очень завидовала нефтяникам и медиамагнатам. Яхта оказалась вполне достаточных размеров!
        Несколько портило, и даже слегка отравляло впечатление от отдыха отсутствие хорошей, доброй старой рок – музыки в яхтенной фонотеке. И еще - атмосфера полуфлирта, царившая на яхте, то ли от перманентного выпивания, то ли под влиянием почти непрерывно звучащего Рода Стюарта, поющего в неожиданно джазовой манере древние салонно-ресторанные американские хиты. Мозги в этот момент просто отключались.
        Мужики, правда, попались все-таки вялые. Их романтического запала хватало только на танцы в ластах. Поэтому и приходилось раззадоривать приглянувшихся греков, чтобы чувствовать себя в тонусе.
        Грек прислал эсэмэску: ”I love you!”.
        Спасибо, грек!
        
        Пояснения:
        Фут – мера длины, а также ширины, высоты и глубины у англоязычных народов. В три с небольшим раза меньше метра.
        Гроб – каюта, расположенная в корме яхты, называется так из-за специфически организованного пространства. Ничем, надо сказать, не хуже других кают, и определенно лучше форпика.
        Банка – на яхте это не сосуд для хранения огурцов и не банк для хранения денег латышей, а, грубо говоря, скамья с откидывающимся сиденьем, под которым хранят всякие нужные и ненужные вещи (ласты, веревки, швабру и пр.)
        Колдунчики – узенькие разноцветные ленточки, пришитые к стакселю рядом с передней шкаториной. При правильном обтекании паруса ветром занимают горизонтальное положение. Правда, начинающие рулевые иногда настолько увлекаются контролированием колдунчиков, что не слишком большое внимание уделяют тому, что происходит рядом с яхтой, а главное – что происходит впереди.
        
        
        
.

Мустафа-Долинин      ноябрь 2003