Грузия   с   нами

Немного пассажиров прилетело из Стамбула в Тбилиси. Нам, россиянам, в Грузии нужна виза. Было тревожно. Мы не были в России уже две недели. Что произошло за это время с нашими странами? Не изменилась ли политическая обстановка, от которой  зависит, пустят нас в страну или нет?

Мы могли получить визу заранее. Например, в посольстве Швейцарии, которое в настоящее время выполняет функции визового центра Грузии в России. Но не стали. В случае политических проблем нас не пустили бы в любом случае.

У каждого русского есть знакомый грузин. Жителей России, которые не просто знакомы с грузинами, а с грузинами дружат, значительно меньше. А если твой друг-грузин ещё и матрос – член твоей яхтенной команды, то это очень большая редкость. Но даже в этом особом случае россиянин  сегодня вряд ли часто ездит к грузинскому другу в гости на его историческую Родину. Даже в тот редкий момент, когда грузинскому другу – члену яхтенной команды (матросу)  – исполняется 50 лет.

Наша яхта только что прошла 500 морских миль через два моря – Эгейское и Ионическое, обойдя вокруг Пелопоннеса. Позади были ветер 50 узлов, порванные паруса и сломанный во время шторма руль. Две недели наш «Beneteau Oceanis 50» был тем редким местом на "земле", где одновременно развевались российский и грузинский флаги (не считая греческого – флага приписки судна). Под левой краспицей яхты  гордо реял уже знакомый  грекам флаг города Перми с белым медведем и крестом, который они обычно принимают за швейцарский. Скорее из-за белого креста, чем из-за белого медведя.  

Но регата закончилась. «Зачем вам в Грузию?», – удивлялись все. «На день рожденья», ответили мы и всей командой дружно вылетели по маршруту Афины – Стамбул – Тбилиси.

О ком бы я ни спрашивал Зурико, – самого молодого поэта Грузии, лидера молодежного движения «Почему?», – каждый деятель грузинской  культуры оказывался либо его крестным, либо родственником. В крайнем случае – крестным или родственником его родственника. Кажется, тут все знакомы или состоят в родственных отношениях; население Грузии невелико, приблизительно 4,5 млн. человек.

Зурико очень красиво и празднично читал свои грузинские стихи по-грузински. Это не удивительно, он по совместительству театральный актер. Кроме того, чтение происходило в процессе застолья, причём не в начале его, а  ближе к концу. Зурико подарил мне свою книгу с репродукцией Сальвадора Дали на обложке. Я сожалел только об одном – перевода стихов на языки других народов ещё нет. Я до сих пор не знаю, о чём она, с трудом вспоминалось только название книги:  «Потерянная реальность». Возможно, книга называлась совсем по-другому. В конце застолья это не имело значения, тем более, что реальность  была уже окончательно потеряна.

А вот ранние стихи другого грузинского поэта (поздних, кажется, и не было), Иосифа Сталина,  я мог, если бы захотел, прочитать сразу на трех языках: грузинском, русском и английском. Сразу все семь стихотворений.  Книга была самая маленькая  и скромная из когда-либо виденных мною изданий этого автора, её подарил нам сам директор музея Сталина в Гори. Очевидно, стихи должны были стать дополнительным доводом в пользу того, что Сталин был вполне положительным и хорошим человеком. Экскурсовод  скорее пыталась реабилитировать вождя, для чего находила у очередного экспоната неожиданные факты проявленной им доброты и человечности. С каждой стены на нас смотрели улыбающиеся глаза. В музее,  как  в заповеднике, где звери уже приручены, было не страшно. Нас не покидало ощущение, что время здесь остановилось навсегда.

Выяснилось, что Сталина в Грузии не любят, как не любят всё связанное с советским прошлым страны. Грузины регулярно обсуждают вопрос о переносе могилы матери Сталина из некрополя возле церкви Святого Давида на склоне горы Мтацминда.    Тут похоронены лучшие люди страны и русский драматург и дипломат Александр Сергеевич Грибоедов.

С горы виден весь Тбилиси. «А есть ли у Тбилиси генеральный план?» – неожиданно спросил я у Важи, бывшего главы Дедоплисцкаройского муниципалитета. Этот вопрос, возможно, в этот момент возник бы у каждого жителя Перми, и не только имеющего отношение к градостроительству. Оказалось, что план есть, и в Грузии тоже сегодня сильно влияние иностранных зодчих, но итальянских, а не голландских, как у нас.  

Я спросил Зурико об очень известном грузинском оперном певце Пате Бурчуладзе (я слушал его в Перми в середине 80-х в Доме Офицеров, куда он случайно попал по дороге то ли из, то ли в Ла Скала).  Оказалось, что он не только регулярно выступает в Тбилиси, но и привозит в город всемирно известных артистов и спонсирует детей-сирот.

А на флэшке, куда я попросил Зурико записать мне хорошую современную грузинскую музыку, оказалась в изобилии Нино Катамадзе, что обрадовало, но не удивило, – в Перми она выступала уже не раз, и её у нас любят.

Про Церетели можно было не спрашивать. Решение, что это его шедевр, возникло сразу. А чей же ещё? Что-то золотое и объёмное нависало с высокой  колонны над проспектом Руставели. Не удивило и то, что в Тбилиси вот-вот откроется музей великого грузина.

В облике Тбилиси многое изменилось. Появился проспект Джорджа Буша. Над городом возвышалось новое здание правительства, напоминающее крепость, если бы не стеклянный голубой купол над зданием с колоннами. Купол пробуждал неуместные ассоциации с Рейхстагом. Ради резиденции Михаила Саакашвили были снесены ветхие постройки, а жителям было предоставлено новое жильё. За высокими стенами дворца остался тот же старый полуразрушенный несколькими землетрясениями Тбилиси. Диссонанс старого и нового, голубого стекла и разрушающейся кирпичной кладки побуждал к немедленным действиям. Я взял в руки фотоаппарат. Каждый новый ракурс казался интереснее предыдущего: купол над развалившимся домом, купол через окно без стёкол и рам.

Меня уже предупредили. Снимать дворец нельзя. Направляясь к храму Святой Троицы, я  сделал несколько снимков из окна такси. Уже в храме (который не меньше чем в полукилометре от дворца) меня настиг солдат и вежливо по-грузински попросил удалить кадры. «Снимать в направлении дворца нельзя» – догадался я.

В следующий раз всё было серьезнее, мне удалось осознать, что нельзя снимать не только дворец, но и снимать тут вообще. Меня вели к начальству. Я повторял: «I didn’t shoot it», – стараясь убедить  не понимающего, слава богу, по-английски офицера, что я не шпион, забыв, что «shoot» переводится не только «фотографировать», но и «стрелять». Последние кадры были удалены, и меня отпустили. Всё было корректно. Охрану президента можно понять – в стране не прекращается борьба с оппозицией, вероятны снайперы и теракты.

К слову, это стало единственным неприятным моментом. Всё остальное было великолепно! И не только еда и вино.

Главный символ нового Тбилиси – пешеходный мост через Куру или Мтквари, называемый «Мост мира». Мост был почти готов, накрыт изгибающимся волнообразным козырьком и светился в темноте, как и купол дворца, голубым таинственным светом. Вокруг его строительства до сих пор не стихают споры. 53 млн. евро на мост и подземное пространство под площадью многим кажется очень большой ценой на фоне окружающей его разрухи. Ради нового архитектурного пространства вокруг убраны рестораны. Очевидно, что лучше всего новый символ, построенный по проекту итальянского архитектора Микеле де Лучи, кстати, гражданина Грузии,  смотрится из дворца президента  Михаила Саакашвили (купол дворца проектировал тот же Микеле де Луччи, и новое здание МВД тоже). Вероятно, они и были задуманы в качестве взаимного дополнения: мост и дворец резко контрастируют с обликом  Тбилиси – старое и новое, модерн и средневековье, независимая Республика Грузия и ГССР из социалистического прошлого.

Газеты сравнивают новый мост с Эйфелевой башней, постепенно ставшей символом Парижа. Журналисты цитируют Золя, который в свое время называл Эйфелеву башню лучшим местом в Париже, поскольку с нее не видна сама башня.  Эмиль Золя ошибся. Вот так возможно будет и с мостом, скоро все поймут, что он лучшее, что есть в столице независимой Грузии. А мне мост понравился – он красивый, современный и полезный.

Общаясь с грузинами, начинаешь понимать, что некоторые вещи воспринимаются в Грузии и России по-разному. Например, слово мама по-грузински означает папа…  Если грузины говорят «до революции» – это, скорее всего, будет означать «до 2003 года», т.е. до революции Роз, когда власть мирным путём перешла от Эдуарда Шеварнадзе к оппозиции во главе с Михаилом Саакашвили. А «до войны»  в современной грузинской истории – это период до августа 2008… Хотя грузины очень ценят и помнят, что в Великой отечественной войне победили вместе с русскими (мы прилетели в Тбилиси именно 9 мая в День Победы и подняли бесчисленное количество тостов по этому великому для наших народов поводу), но уж  слишком много нового произошло в этой маленькой стране в последнее время. Как бы то ни было, наша «День Победы» не раз прозвучала в ресторане в этот день с красивым грузинским акцентом, делающим любую песню похожей на шансон.

Последние 5 лет правления Михаила Саакашвили оцениваются жителями Грузии положительно. Стране удалось избавиться от криминала на улицах (раньше, говорят, было опасно выходить из дома вечером). Сегодня  ночные автопарковки остались без клиентов – теперь можно спокойно оставлять машины на улицах без присмотра. Ушли в прошлое взятки в ГАИ, все работники которой, как известно, были уволены, а на работу приняты другие, честные люди.

Много сил нынешнего руководства страны уходит на борьбу с оппозицией. Журналисты чаще всего обвиняют её в пророссийской ориентации: «Почему вы с Россией? Вы же не отправляете  своих детей учиться  в Новосибирск, а посылаете в Европу, шопинг предпочитаете не в Туле, а в Милане или Париже. И ездите на дорогих машинах, а не Москвичах. Разве вам не ближе Европа?» прочитал я в газете «Georgia Today» и подумал, что тоже предпочел бы шопинг в Милане.

Тем не менее, за последние пять лет в каждый дом были проведены газ, вода. Теперь вода из-под крана пригодна для питья – как в Риме или Лондоне! На улицах стало светло вечером, а в уличных ресторанах тихо, так как около столиков уже не тарахтит и не дымит электрогенератор.

На фоне очевидного стремления руководства страны походить на Америку и Европу удивило, что так и не удалось найти качественный путеводитель по Грузии (разумеется, я не пытался искать издание на русском языке). Не удалось также купить путеводитель по Грузии и в других странах мира. Видимо, Грузия пока ещё очень не туристическая страна, не видно иностранцев на улицах (кроме офицеров НАТО). В то же время,  в отелях Тбилиси непросто найти свободный номер, а все столики вечером в ресторанах заняты.

Мы побывали в Кахетии, в Мцхете, в музее Пиросмани, в Гори, посетили в Тбилиси сероводородные бани, побывали на службе в церкви 9 века, восстановление которой только началось. А это далеко не всё хорошее и интересное, что есть в Грузии. Очень хочется вернуться и побыть в этой гостеприимной стране подольше.

Теперь я готов и дальше ходить по морям под грузинским и российским флагами. Говорят, в Поти есть регата. Я спросил: «А там можно участвовать под российским флагом?» «Вам можно, нам – нет», – ответили грузины.

Олег Есюнин,   май 2010