Иноземное Чудо-юдо

A.S. Позвонил мне Капитан. Что случается в последние лет шесть крайне редко. И не потому, что забыл я этого самобытного человека с двумя китайцами в роду. Одного, как вы помните, звали Син, а другого, стало быть, Цин. А всё потому, что как-то отошёл я от парусного спорта в сторону рыбной охоты. Ну, да и ладно, не об этом сейчас. Указал мне сим звонком Капитан на опус "Опа с зубами" славного моремана Саню Клевцова, в миру – Александра Михайловича, ну а по-моремански – Мистера Румпеля. Мол, раз уж сей уважаемый муж сподобился тряхнуть стариной в памяти, отчего и тебе не упомнить те наши деньки, ибо точно есть чего вспомнить.
Как не уважить Капитана.

Пловец.    Апрель, 2009 г.

Дело и впрямь было в мае года эдак 2000. Точно был катамаран. И это были Сейшелы. Но вот в тот ли год мы по темноте зашли в бухту, привлечённые красивыми огоньками вдоль берега, и, готовя ужин, привлекли огромную стаю рыб, которую и выловили с криками и брызгами. А наутро при свете обнаружили, что стоим напротив офиса «Марин парка», призванного строго наказывать тех кто ловит рыбу в запрещённых местах (на Сейшелах разрешена ловля лишь в открытых водах), или то был другой год, память уже подводит.

Может, это был год, когда, проснувшись часов в пять, Мистер Румпель почувствовал, что, наконец, есть ветерок (на Сейшелах в это время практически не дует) и, подняв паруса, устремился в даль, избрав маршрутом какой-то остров по карте (а их там больше ста), ходу к которому было часов пять фордевинд. Карта была, ясный день, на французском, чей язык мало кто разумеет в трезвом-то виде, не говоря уж про наш случай. Помнится, мы дошли до места с расчетом подзапастись чем-либо из растительности и начали было уж тягать Тузика в воду, как с острова поднялся всамделишный вертолет и направился точно к нам. Покружив над гротом и, видно, не найдя в нас ничего, чтобы его напрягло, ушёл вспять.

Тут уже интерес к карте был проявлен и остальными пробудившимися мореманами. Неторопливый Друг, единственный кто мог разуметь по-французски, сподобился огласить надписи. Оказалось, что остров обитаем (ну, это мы и сами уже поняли), и за высадку на него с каждого лица взималась плата по два Бенджамина Франклина в местном розливе, что, согласитесь, не приемлемо ни с какой стороны. (Граждане мореманы, если кто заплывёт в эти места и захочет отдать эти самые Франклины, не в службу, отпишите, что же там такое есть). Короче, обратно мы шли уже как обычно – на шершавом. С догадками об увиденном и с шутками к Мистеру Румпелю. Но тот ли это был год?

Эх, память, память.

Но сейчас не об этом. Тот остров был обозначен как необитаемый, что вселяло надежду. Подошли мы к нему со стороны песчаной бухточки. И был прилив. Поэтому те кто решился на высадку, погрузившись в Тузик благополучно добрались до берега. Я же решил, что доплыву сам, так как всё к тому располагало. Что и сделал легко. Высадившись, народ стал собирать растительность и всячески любоваться красотами (вообще, Сейшелы я считаю самым красивым местом, где бывал).

Капитан и Паромщик через некоторое время засобирались назад к яхте толи за другими членами команды, толи по какой другой нужде, не суть. Только против волны прошли они не далеко, мотор Тузика тявкнул и заглох. И стало бедолаг сносить к скале (кто не в курсе, Сейшелы – вулканические острова), о которую волны разбивались совсем не по-детски. Сначала тех кто был на берегу, это забавляло, так как посмотреть на бывалых мореманов, которые попали впросак, когда ещё случай будет. Но через несколько минут стало ясно, что дело – труба. Они уже ничего не кричали (всё равно ничего не было слышно из-за грохота прибоя), а лишь ожесточённо гребли от скалы против прилива. Как самый искусный пловец из тех, что высадились на берег, я решил плыть к яхте, чтобы как-то помочь горемыкам.

Доплыв, я спустился в каюту, где дрых ничего не подозревавший Мистер Румпель, и, растолкав его, на пальцах нарисовал обстановку. Нужно отдать ему должное, он не растерялся и решил подойти на яхте к Тузику и подать конец (прошу учитывать год, ведь тогда еще Мистер Румпель не был капитаном, покрытым синенькой корочкой, а только лишь прочёл изначальную «Иванов и Рабинович….»). Но тем не мене, он лихо подрулил к лодке и после нескольких попыток (то ли мотор завёлся, то ли конец помог) на борт поднялись наши страдальцы.

Мистер Румпель, как настоящий герой эпизода, решил, что нужно использовать положение до конца. Ввиду близости скалы телефон отказывался принимать сигнал, или сигнал отказывался находить телефон. Короче, одно из двух. И Мистер Румпель решил, что если завернуть за скалу, то связь восстановится. Поэтому, не долго думая, это было и сделано. Не пытайте меня, не помню, была ли восстановлена связь или нет, но последующие события установить-таки удалось.

Команда на берегу во главе с Неторопливым Другом, заметив такой манёвр, решила, что за скалой место лучше, и все перебрались туда. Понятное дело, кинув товарищей на самих себя. Поэтому было решено с двадцатиминутной задержкой, что следует пройти через небольшой тропический лесок к новому месту, просто обогнув скалу. И там спокойно погрузиться на борт. Тем более, что тропинки через тот лесок были. Решено, так решено. В путь.

Тем временем яхта, испробовав нужду в связи, решила вернуться на прежнее место. Что и было сделано. Не обнаружив островитян, команда поняла их маневр, и с помощью различных звуковых средств попыталась их вернуть. Так как вы сами понимаете, за скалой никакого места для подхода яхты не существовало. Один крутой берег и всё. После нескольких неуспешных попыток решено было бросать якорь и ждать.

Я думаю, что, в конце концов, всё к этому и пришло бы, только вот беда – на Сейшелах вдруг взяли и выключили свет. (Это, кто не знает, бывает ровно в шесть часов по-местному).

Такие дела.

Что же наш Неторопливый Друг и присные? Они честно ломились через чащу, так как тропинка в темноте, сами знаете, вещь весьма несерьёзная. Я думаю, что лучше вам самим у них спросить о том, что они там думали про нас и, даже может быть, высказывались. И всё пустяки, если бы в тот самый момент не услышали они, что какой-то огромный зверь ломится по зарослям им навстречу в той самой кромешной темноте.

Господа, я искренне вам рекомендую не попадать в подобные истории. Мозги в такой ситуации не работают, только инстинкты. А они у нас в большинстве не развиты.

Хорошо. Прервёмся на секундочку.

У вас, например, сейчас мозги должны работать. Тогда, просто ради любопытства, скажите мне, какой такой зверь может ломиться ночью сквозь джунгли на необитаемом острове посреди Индийского океана, если известно, что больше чем черепаха там зверя нет. (Можете даже ради любопытства пошарить в Интернете). Вот вам и вопрос. (Давайте про человека в качестве такого зверя сразу забудем. Если есть сомнения, то попробуйте сами, даже по светлу, побегать по тропическим зарослям.)

Такие дела.

А тем временем, оставшаяся на яхте команда закусила, чем смогла, и разбрелась. Я пошел на бак, где между корпусами катамарана натянут гамак, и прилёг под звёздным небом. Через некоторое время меня взволновал скрежет, который шёл от мачты. Я подполз поближе и стал с удивлением наблюдать, что якорная цепь натянулась с такой силой, что начинает выворачивать основание мачты, где крепилась якорная лебёдка. Это было не просто удивительно, это было непостижимо. Мы заякорились на глубине не более 8 метров. Стравили цепи метров 40-50. Что могло так натянуть ее?

Я через люк позвал Капитана взглянуть на это. Он быстро отозвался и довольно спокойно отнёсся к происходящему. Сказал, что нужно стравить еще метров двадцать цепи и только. Отлив, однако. Что и было успешно совершено. Я опять предался звёздам. Не прошло и получаса. На этот раз Капитан пришёл не один. Все молча смотрели, как цепь опять пытается вырвать мачту с корнем. Стравили всю цепь до конца. Никто уже не уходил в каюты. Естественно, проверили течение. Ни о каком отливе речи быть и не могло. Яхта болталась на месте. Мы в полной тишине смотрели, как цепь медленно втягивается в чёрную бездну. На наших глазах. Мистер Румпель даже пытался проверить силу, с которой что-то неведомое тянуло цепь. Лебедку чудом не сожгли. Это была серьёзная сила.

Когда мачта затрещала вновь, Капитан произнёс фразу, которую я не слышал от него ни до, ни после. Вы, конечно, не поверите. Но он сказал: «Пора съ.бывать!». Это было сказано без всяких эмоций, поэтому прозвучало очень нехорошо. Я вас уверяю, некоторые члены команды бросились в каюты собрать свои вещи. Я, безусловно, был бы в их числе, если бы накрепко не запомнил завет Капитана: «Никогда не покидать яхту, даже когда она тонет, пока от неё торчит над водой мачта». Да вы попросúте, он вам сам расскажет тот случай ранней весной на Ладоге, при проходе в Свирь. Спасли только тех, кто остался держаться за мачту утонувшей яхты.

Короче, это была настоящая паника у отдельных членов.

Капитан принял решение сбросить якорь. То есть – напрочь. Чтобы не потерять цепь окончательно в цепких объятиях Посейдона, он решил подвязать кранец в качестве буйка и метнулся внутрь с целью найти какую-нибудь верёвку. Каково же было его удивление от встречи с гражданами, выходящими наверх в полном тропическом одеянии с чемоданами в одной руке и паспортами в другой! На его вопрос: – Вы куда, друзья? – Ответ был: – Ты же сам сказал (далее цитата)! Смех Капитана был странный – видимо, он представил граждан, шагающих в свинцовую тьму Океана.

Мистер Румпель и Капитан, орудуя мотором, словами и цепью (лебедку трогать было нельзя), кое-как отстегнули её и сбросили в пучину. Решено было отойти от страшного места и положить якорь на самый край рифа, от греха подальше. Что и было сделано.

Все разбрелись по каютам.

Уже утром стало известно, что приключения ночи на этом не закончились, отливом нас на запасном якоре сорвало с рифа, и он повис вертикально на всю длину каната. (Второй якорь на яхте крепится на канат, имея лишь метров 10 цепи, чтобы не перетерся о рифы). В таком положении ни стоять, ни идти нельзя. И Мистер Румпель в одиночку вытащил якорь на борт, надорвав при этом мышцу на руке.

Такие дела.

Но рано или поздно свет на Сейшелах всё-таки зажигают.

Мы завелись и решили обойти остров вокруг в поисках пропавших членов команды. Мы их обнаружили на другой стороне острова. Рядом с небольшой хижиной. Вполне живыми.

И такое бывает.

А что до зверя. Так им еще влетело за него от местных двух парубков, что прописались в той хижине. Оказывается, тропинки те в лесу протоптали не туристы, а корова. Единственная их поилица. (Пресной воды на острове нет).

Так что они ещё и молока попили к ночи.

Помните же: молоко за вредность дают.

Такие дела.

Что до нашего морского чудовища, то мы и его обнаружили. Оно оказалось аж двухголовым.

Два огромные валуна. Расположенные так, что яхта, влекомая приливом и отливом, наматывала цепь на них в виде восьмёрки. Я, ныряя с Капитаном утром, насилу раскрутил её.

В общем-то, как во всех русских сказках: что ни чудовище, то о трёх головах.

Так что вопросов больше не осталось.

Кроме, конечно, тех, с которых я и начал.

Алексей Клыков, 2000-9