Виктор Некрутенко
Л.Григорьеву Стамбул, Марсель, Кордова Прекрасно знают Лёву И, несомненно, снова Обратно ждут скорей, А в гамбургской пивнушке На бархатной подушке Его большая кружка, – Туристов водят к ней. Креолки, мавританки И петрозаводчанки Ну просто стонут жалобно И в нижние штаны Они тихонько писают, Когда такая киса вот Небрежно сходит с палубы На ихние боны. Овеянный ветрами, Любим он нами с вами, Точней его друзьями – Безмерно он любим. И здесь, на юбилее, Горжусь, что в их числе я, Горжусь, что на "Борее" Командован был им. Горжусь с особым чувством, Что он моё искусство, Что говорит о вкусе И тонкости большой, Особо почитает, К шедеврам причисляет, И правильно считает, – Чего кривить душой. Так пусть его удача Лицо своё не прячет, Пускай всегда маячит Ему его звезда, Семь футов будь под килем, Чтоб укротимы были Ветра, волна и мили, Теченья и года! 25 февраля 1991 г. РЕКВИЕМ Памяти А.Лейста Когда под ветром паруса Нальются силой и задышат, – Дыханьем моряков погибших Вздохнут как-будто небеса. Вздохнут… И снова корабли, Держа баланс на струях ветра, Как-будто мы и впрямь бессмертны, Рванутся в море от земли. Как-будто вправду есть земля, Не эта, нет, земля иная, Где корабли не погибают, И рукописи не горят; Где есть печаль, но нету горя… Вглядитесь в лица рулевых, Корабль в острый бейдевинд Когда они выводят в море… Что в бесконечном беге том Из мест, где счастье нам светило? Но как отрава в наших жилах Тоска о береге ином… У горизонта белый парус Махнёт последний раз крылом… Где счастье? Там? А, может, в том, Что за кормой его осталось? И что с того, что нет земли Для душ уставших и остывших, – Дыханьем моряков погибших Уносит в море корабли. 1985 * * * Отчего ты нежное, Озеро Онежское? Солнышка да вереска не жалеешь мне? Отчего как в сказке ты Так со мною ласково? Так, что и не верится, Что я не во сне… Видно, очень долго Было тебе холодно, – Снег, зима дремучая, льдины да ветра, Да метели злючие Так тебя измучили, Видно, так соскучилось Ты по кораблям! Да вот беда – на твой причал Мой корабль опоздал, – Слишком тяжкий груз тащил он в своих трюмах. Милями да ветрами, Тоннокилометрами Измотало бедного – Дырки в парусах. Ах, недолга и светла Северная ночь была… Вот и лето кончилось – утро настаёт. Видишь, из-за сосёнок Потянуло осенью, Так, что в небо бросило Птичий перелёт. А когда я уходил, Вдруг заплакали дожди, И забеспокоилась синяя волна… За кормой бежало ты Как девчонка шалая, Чаек посылало ты, Чтоб вернуть меня… Что ж поделать, озеро, – Догоняет осень нас. Знаю, что не выдержат льдов мои борта… Ты ко мне ведь ласково, – Отпусти сейчас меня, Чистая студёная Синяя вода. Ты своё мне солнышко Отдало до донышка, Ты умыло душу мне чистою водой, – Подари ж прощание Мне за опоздание… Счастьем наказание… Будь Господь с тобой! 1985 * * * Л.Григорьеву В ту гавань заходили корабли, Большие корабли из океана, Сюда их приводили капитаны Со всех концов большой-большой Земли. Со многими из них я был знаком, Они меня с собою приглашали, И вскоре собирался я отчалить, – Естественно, мы пили крепкий ром… Дул бриз ночной – свежеющий зюйд-вест, Мы пели песни, пили и пьянели, А с неба одновременно глядели Полярная Звезда и Южный Крест. Ах, Южный Крест, Полярная Звезда! Святая юность и солёный ветер! Я не был в Новом, да и в Старом Свете, И, видимо, не буду никогда. Любовь моя, тоска, о, корабли! Вы без меня всё время уходили, Расправив паруса, расправив крылья, И тихо-тихо таяли вдали. Давно в той детской гавани моей Я не встречал весёлых капитанов. И, даже если я бываю пьяный, Их нет на рейде – праздничных огней.. Живи, моя тоска о кораблях, Пока судьба нас против ветра держит! – Меня – на хилом якоре надежды, Их – на железных ржавых якорях. 1985 ЖИЖИЦА В.Шелухину Тихо катится, еле движется Неширокая речка Жижица… Еле движется, Или кажется? Плыть по Жижице Как по кашице. Не спешит она, неказистая, Сплошь извилиста, не лесистая. Стонут цапли там Злыми воплями, Мокнут лодки, дождём затоплены… Вот и жизнь моя, будто Жижица, – Тихо катится, еле движется. Берега её невысокие Все ольхой заросли, осокою. Льётся жизнь моя, извивается, Валуны обогнуть старается, Только стиснуто Горло русла то – Будто злыми руками сплюснуто… Ну, а Жижица, хоть небыстрая, Но вода в ней хрустально чистая, И, неся журавлиное перо, Речка тихо впадает в озеро… 1983 КОРАБЛИ Спят белою зимой, Спят в эллингах сухих, Спят в доках корабли… А что им может сниться? – Индийский океан И Сизьменский разлив, Онего и Босфор, И над водой зарницы… Как плещется вода За бортом корабля… Забортная вода, Скорей умой нам слёзы. Но белою зимой Укутана земля, И в инее стоят По берегам берёзы. Поставьте паруса, Пора, друзья, пора, – На палубе роса, Над берегом заря, заря. Погонят нас в туман Восточные ветра, Нас примет океан, Пора, друзья, пора! Нас примет океан, Пора, пора… А как маяк горел, Как проблеском мигал, А такелаж стонал, Вода лилась за ворот… Тот будь благословен, Кто бакен зажигал, Кто зажигал маяк И расставлял нам створы… Обтянет паруса Нам ветер молодой, И там, где небеса Сливаются с водой, с водой, Мы шкоты подберём И поменяем галс, Мы в небо перейдём, И небо встретит нас И примет нас. Так будь у кораблей Под килем лишний фут, Пусть ветер-северик Не будет слишком свежим, Пусть лапы якорей Уходят глубже в грунт, Пусть якоря надежд Вас против ветра держат. Пусть светят вам огни Далёких берегов, Пусть вас не подведёт Наветренная ванта, Чтоб после холодов, Мелей, штормов, шлюзов Усталый грота-гик Вам взять на топенанты. И в предрассветный час Однажды по весне Всем тем, кто помнит нас, Мы явимся во сне, во сне… Шёл галфвинд наш корабль – Тот в эту ночь не спал, Кто нас когда-то знал, Любил и предавал, Кто нас любил, любил И предавал… 1979
"Паруса бывают разные: Есть и алые и чёрные, Есть кораблики бумажные, Есть фрегаты непокорные!" – Говорили это лирики, И вокруг витали музы их, А на августовских улицах Шли прохожие с арбузами. "Все вы, лирики, – ханурики, И идеи ваши бредовы. Корабли плывут, мазурики, По закону архимедову." – Говорили это физики, Приплетя сюда энтропию, А на чистом небе радуга Утверждала спектроскопию. Я плыву не знаю сам куда, Посмотрю – везде одна вода. Всё так зыбко, так качается, – Тут не долго и отчаяться. На своём на чахлом плотике Я под парусом в горошину… Под дождём сижу под зонтиком, Позабытый, позаброшенный… 1971 "ИЗАБЕЛЛА" Юле Из листка бумаги белой Мальчуган кораблик сделал. Дал названье "Изабелла" И отправил в дальний путь ""Изабелла", "Изабелла", Принимайся-ка за дело, – Отвези нам "Изабелла" Что-нибудь куда-нибудь." Улетела, улетела "Изабелла", "Изабелла", Закружило, завертело Так, что некогда вздохнуть… Где ты, где ты бьёшься смело, Парус милый, парус белый? Ты вернись к нам, "Изабелла", Хоть когда-когда-нибудь. Где ты, где ты, парус белый, "Изабелла", "Изабелла"? Отчего так захотелось На тебя опять взглянуть? Где-то, где-то в океане Ты несёшься над волнами… Ты побудь немного с нами, Обязательно побудь! Из листка бумаги белой, Ты, малыш, кораблик сделай, Дать названье "Изабелла" Ты ему не позабудь. Не догонят флибустьеры "Изабеллу", "Изабеллу". "Изабелла", "Изабелла", Отправляйся в дальний путь! 1981 * * * Ветерком тянуло свежим – Чистым, нежным и небрежным, Парус яхты белоснежной На крутой летал волне… Ветер, лето, чаек стаю До сих пор я вспоминаю… Интересно, вспоминают Чайки тоже обо мне? Может быть и вспоминают, Только всё-таки не знают Отчего это бывает Далеко за тридцать лет,- Отчего такая свежесть, Безмятежность и небрежность, И насмешливая нежность, И в глазах какой-то свет?.. От того-то я и нежен, Что я знаю, как неспешно, Но, однако, неизбежно Птицы к Югу полетят, И небрежность возникает От того, что эту стаю Неизменно я прощаю, Хоть нельзя её прощать… То, что копится слезами, Проливается стихами, И осенними ветрами Выдувается душа… От того и лёгкость наша, Что пустыми быть не страшно – Место есть для всякой блажи – Сказки, чуда, миража… 1985 ЗВЕЗДА ПЕТРОЗАВОДСКА У северных озёр Студёная вода; Здесь тайной и сосной Пропитан каждый остров, Здесь чудеса бывают И даже иногда Висят звездою над Петрозаводском. Ах, госпожа моя, Нездешняя звезда, Меня-то ты зачем, Скажи, околдовала? – Землёй обетованной Мне кажется вода, Земных не замечаю я причалов… Я – чайка, Я – волна, Я – вереск, скалы, мох, Я – рыба в глубине, Я – на просторе ветер – Всё, что тебе угодно, И, может, даже Бог, Но я не тот, что жил на белом свете. Наука говорит, Что это ерунда, – Земные корабли Выходят из затона, – Оптический обман, И ты, моя звезда, – Прожектор на башке у "Волго-дона"… Нормальным претворясь, Иду, а не лечу, Держась за всё подряд, Чтоб не подняться в воздух… Науке надо верить. Но, слышишь, я шепчу: "Прощай, прощай, звезда Петрозаводска!" 1985 Вове Лобанову 27 июля 1990 г. Задремал на доске парень немолоденький, Приклонивши на гик голову свою. Он летит словно вихрь по Жижицкому озеру, Разрезая швертом тёмную струю. Он летит фордевинд, в повороте кренится, Мачтой чиркая по низким облакам, На волнах приседать вовремя не ленится. Крепко держит за гик твёрдая рука. А на доске без паруса – Как без усов среди гусар. Помрёшь в тоске, коль полный штиль, – Уж лучше сразу оверкиль. Зажурчал за кормой пенный след от сёрфера, И на парус тугой налетел порыв. И наверно теперь ветер будет до утра, Пеленою тугой лагерь наш накрыв. А там, в глуши, на Жижице Народ на лодках пыжится. Сильны ветра в сторонке той, Пошёл бы ты за ягодой. Дуры-чайки ч утра на воде расселися, Предвещая нам штиль или лёгкий бриз. Знай, что наверняка дождик днём просеется, Знай, что близко гроза – плавать не берись. А там, в глуши, на Жижице Народ на лодках пыжится. Сильны ветра в сторонке той, Пошёл бы ты за ягодой. Крепче стой на доске бейдевиндом ходючи И вперёд наклонить мачту не забудь. Не поддержат друзья, не помогут родичи, Коль с дурной головой ты пустился в путь. Оснастка есть приличная. Гуляй да пей "Столичную". Вода струится за кормой, Доска тебе – как дом родной. А там, в глуши, на Жижице Народ на лодках пыжится. Сильны ветра в сторонке той, Пошёл бы ты за ягодой. * * * Наша юность, наша нежность, Наша светлая надежда, Где вы, зачем вы ушли? Вы куда, куда уплыли, Паруса, что нас носили, Что уберечь не смогли?.. Вновь струится дождь осенний, К нам приходит наше время, Время подводит черту…- Суетились и шумели, Только много ли успели На бешеном лету? Так какими же мы были? – Мы грустили и любили, Только нельзя всё сберечь. И, хоть много растеряли, Никогда не предавали, Груз не бросали с плеч. Те, чьи песни нас растили, Уходили, уходили… В мире, где грязь, пот, и страх, Оставались мы цветами С удивлёнными глазами, Что расцвели в снегах. Были штормы и авралы, – Мы не вышли в адмиралы, Нам не ходить в орденах. Но пока не рвутся тросы, Значит честные матросы Служат на кораблях. Вы, кто нынче снова юны, Отчего ж вы так разумны? Что ж вы не любите петь? Дай вам бог такие крылья, Дай любить как мы любили, И дай вам бог не стареть… Будет "вира", будет "майна", Будут радость и отчаяние, Лишь бы не скрылись вдали, Лишь бы были, не уплыли Паруса, что нас носили, Что уберечь не смогли… 1982 * * * Раз, два, три – дворник улицу метёт, Раз, два, три – подметает, подметает… На далёком озере лодочка идёт, А дворник улицу метёт, А дворник листья собирает. Ах, ты дворник, дворник, ах, злодей, Вот стоишь с метлою и не знаешь, – Может, это Моцарт, Вольфганг Амадей Ноты растерял, А ты их подметаешь. Там на дальнем озере большом Маленькая лодочка парус распускает, Бьётся моё сердце белым стаксельком, Кренит, кренит лодочку, А дворник подметает. Наши дни недели и года, Наши встречи, нежности, надежды Собирают в кучи дворников стада, Тщетно сжечь пытаются Дворники – невежды. Только вот, грядёт она сама, Закружит, завьюжит и заснежит, – Генеральный дворник – белая зима В белой с кровавым Подбоем спецодежде. Раз, два, три – дворник улицу метёт, Раз, два, три – подметает, подметает… На далёком озере лодочка идёт, А дворник улицу метёт И ни хрена не понимает. 1978